Боже, помоги мне верить, у меня есть одна нужда…
Убитый миром, я переполнен алчностью,
Глух к прикосновению человеческой руки,
Не могу устоять, сбитый с ног немощным стариком.
Сломанные люди переполняют печальный город,
Сломанные конечности наполняют грешное тело.
Мне требуется нужда, иная, чем жало греха,
Мне нужен сладкий поцелуй, чтобы сократить мой путь.
У меня есть возлюбленная, она облекла меня в иного,
Плохое дело — тайно приносить в жертву…
Она спросила, может ли вся эта ярость выйти из меня,
Как что-то живое, принявшее решение прекратить существование?
Жизнь не такая, жизнь не такая,
И я должен узнать, какая она….
Остановился ли ты, чтобы понять, каково это — быть свободным?
Как мир превратился в гигантский супермаркет?
Боже, помоги мне поверить в то, как мир изменился.
Если это происходит в должной мере, кажется ли он прежним?
Происходит ли это со мной снова и снова?
Прекращу ли я чувствовать всю свою боль?
Прекращу ли я чувствовать, начну ли я верить?
Будет ли мне не нужно ничего больше, кроме воздуха, которым я дышу?
Ну, зачем тратить дыхание на живую смерть?
Зачем беспокоиться о следующем вдохе?
Зачем верить, зачем любить, зачем, к чёрту, чувствовать?
Зачем пытаться заглянуть дальше, за пределы ужина?
Мне говорят, что сегодня живут четыре миллиарда людей,
Но, в любом случае, жизнь священна…
Когда же смотришь на это, кажется, что никто не живет.
О, Боже, что же мы отдаем?
Ты слеп, ты слеп, ты прячешь глаза от фактов
Ты слеп, ты слеп, ты прячешь глаза от фактов
Ты слеп, ты слеп, ты прячешь глаза от фактов
Ты слеп, прячешь глаза от фактов
Я ощущал жизнь утренним поцелуем,
Любовь мне слышалась стуком ливня о тент…
Но затем я оставил дом, чтобы провести ночь в одиночестве,
И увидел мужчину, спящего на холодном камне.
Спал ли он, может, умер, может, умирал?
Я видел, как ангелы рыдали в небесах,
И увидел себя, просто проходяobv мимо.
Я заметил одного, как он отвернулся,
А затем, как еще один пнул мужчину,
И на это его друзья рассмеялись,
А не заступились.
Я весь горел внутри, ударив рукой о стену.
Я проклинал мир, потому что
В нём есть страдание и жестокость…
Я проклял себя, потому что
Во мне живут страдание и жестокость….
И хотя мои глаза зрячи,
Они слишком заняты своим, чтобы видеть….
Что в этой жизни могли бы быть работа и жена,
Машина, дом, сад и садовый нож…
Это ли свобода — выбирать то, чему нет альтернативы?
Или свобода — заглушать то, что не имеет голоса?
Это ли свобода — иметь какую-то веру,
Или ты выберешь — жить жизнью, полной скорби?
Я не могу выбрать то, во что не могу верить,
Что путь жизни — жить и скорбеть.
Потому что я вижу жизнь как место в солнечном свете,
А мир — как место для вечной жизни…