Мир песен

Legendary Pink Dots: Перевод «The Diary»

Дневник

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня действительно больше ничего нет,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня больше ничего нет, правда,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

К черту, клянусь, мне не все равно,
Но это тяжело, когда пялишься на дно бутылки,
А она абсолютно пуста.
О, моя одинокая душа, в моем одиноком доме,
Это моя одинокая роль, да, я здесь совсем один.
Я не вижу смысла поднимать задницу с кровати,
Шторы задвинуты, свет выключен, я жив или мертв?
Я неделю не брился, я разучился внятно говорить,
Цены на доллар взлетели — еще один повод тупо спать.
Вау, каким я стал, вау, до чего дошел,
Подозреваю, что мне не хватает любви,
Кого мы видим, кого мы видим — это я заблудился в жизни.
Клянусь, я пытаюсь, малыш, пожалуйста, постой,
Черт, я в полной дыре, но, думаю, это моя суть.
Так что буду торчать в своей комнате и рыдать в постели,
Думая о всем том говне, от которого у меня поехала крыша.
Я все пытаюсь карабкаться, но подъем слишком крут,
Наливаю себе гребаного виски и иду обратно спать.

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня действительно больше ничего нет,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня больше ничего нет, правда,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

Я смотрю, как моя мама плачет, она говорит: "Малыш, почему?",
Я говорю: "Малыш умер, малыша нет, типа самоубийство,
И не думаю, что ты скоро увидишь своего малыша, мам,
Так что не заходи ко мне в комнату, мам,
Передай папе, что я его, сволочь, ненавижу, как и тебя, мам".
Я посвящаю песню вам, папа, Саша и Джордан,
Воспоминания ярче, как только я их касаюсь,
Я изливаю душу для вас, как соучастник преступления,
Это просто часть состояния схождения с ума.
Да, меня тошнит, очень тошнит, тошнит от этого говна,
Да, я взбешен, очень взбешен, меня достало это все.
Я буду спотыкаясь идти, пока не споткнусь окончательно
И не упаду на землю, в лужу собственных слез.
Когда у тебя не осталось ничего, то нечего терять,
На одном последнем вздохе я все еще буду петь вам,
А когда будешь хоронить меня, друг, закопай меня поглубже,
И присоединяйся к этой песне, ведь ты сломан, как и я.

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня действительно больше ничего нет,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня больше ничего нет, правда,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

Я хочу вернуться к началу, к тому, с чего все началось,
Я знаю, что прошло очень много времени,
И я был неправ, я был неправ, все это время был неправ.

Я хочу вернуться к началу, к тому, с чего все началось,
Я знаю, что прошло очень много времени,
И я был неправ, я был неправ, все это время был неправ.

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня действительно больше ничего нет,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

Я не хочу быть таким,
Я уже слишком долго бегу по этим улицам,
У меня больше ничего нет, правда,
Кроме этой песни,
Но чем дольше все это длится,
Тем больше я хочу вернуться домой.

The Diary

Peeling paint, dead cigarettes… old cobwebs on the ceiling. Feeling
Faint, the spider fled — the flies played hide ‘n’ seek. We wrestled cheek
To cheek, pink naked on the sheets. A feel was cheap, a deeper thrill was
Steeper. Camera peeped, director leaping, screaming, shouting, louder
«Roll ’em, hold ’em, hole ’em, Close up. ART! Prepetual motion. Higher!
Ram it home now cowby. Down Boy. Showdown! Shoot that crazy foam across
The duvet…» Get them creaming at the dairy, pumping lonesome ‘cross the
Praries. Hats spin on their laps. The hotsprings gushing. Play roulette.
The russians do it best — well, don’t they, Jerkov?

Комментарии

Прокомментировать