Что ж, я был здесь прежде,
Сидел на полу в серой-серой комнате,
В которой я нахожусь весь день.
Я не ем, а играю с этой серой-серой пищей…
Простите, если кто-то молится, чтобы я смог вырваться,
Простите, даже если я кричу, я не могу кричать так громко…
Я снова совершенно один,
Снова ползком возвращаюсь домой,
Снова привязан к телефону…
Что ж, я был здесь прежде,
Сидел на полу в серой-сером настроении,
Где я не ложусь спать всю ночь,
И все, что я пишу, это серая-серая мелодия…
Так помолись за меня, ребёнок, немного
О том, чтоб я мог бы вырваться,
Помолись за меня, ребенок.
Сейчас мне хватило бы даже улыбки…
Потому что я совершенно один снова,
Снова ползком возвращаюсь домой,
Снова привязан к телефону.
Ты по-прежнему для меня открытая дверь?
Ты по-прежнему мой песчаный берег?
Ты как прежде будешь пересекать мой мост в этот шторм?
Ты как прежде будешь согревать меня?
Если выжимаю свой виноград, то я пью свое вино,
Потому что если я выжимаю свой виноград, то я пью свое вино.
О, ведь ничего не потеряно, просто заморожено морозом,
Это время открытия и нет никакой очереди.
Но я по-прежнему буду твоей открытой дверью,
Я по-прежнему буду твоим песчаным берегом,
Я по-прежнему буду пересекать твой мост в этот шторм,
Я как прежде буду согревать тебя…
Теплее теплого, да,
Теплее теплого, да…