Царица-Ночь собирает убранство,
Серебряный бисер свой с неба снимает,
Молочный свой шлейф, огоньки светлячков
До заката дня в ларь запирает.
Уж воздух прохладен — так близится утро,
Ночной духоты не осталось и следа.
Пора покидать чертоги земные,
Опушки из беломошного пледа.
На востоке уже зардел небосвод —
То ХОРС златорунный готов появиться,
В свою колесницу о сотни лучей
Четырех жеребцов запрягает и злится,
Что День Коловрата сегодня — КУПАЛА,
Что времени скоро ЕГО станет мало,
Что день ото дня для Царицы, для Ночи
Все больше и больше грядет полномочий.
Но Ночь не спеша собирает убранство,
Свой бисер серебряный с неба снимает
И ларь почти полон. Запела синица:
«Рассвет уже близок!» Но где же Денница?
Над заревом алым, едва возгоревшим,
В танце последнем своем предрассветном,
Последним ночным огоньком догорала
Денница, не чувствую близкой смерти.
И Ночь понеслась на восток небосклона,
Туда где теням и морокам гибель,
Где черный цвет Сварги жгли ХОРСА лучи,
Где глупую Денницу ждала погибель.
Но Ночь не успела… Из-за горизонта,
Где Небо с Землею слились навеки,
ХОРС златорунный своей колесницей
Зажег ярким светом озера и реки.
И Ночь, ослепленная золотом ХОРСА,
В миг обернулась хмурою тучей
Из ларя теряя свои украшенья,
Что пали на Землю как ливень плакучий.
Денница вскрикнула, утро увидев,
Доселе лишь Ночь была матерью Ей,
От света лучей Колесницы сгорая,
Увидела Лес без конца и без края,
Сиянье Озер и величье Степей…
Предание это забыто, а может
И не было вовсе его никогда.
Ты знаешь ЕЕ как планету Венера,
Как утренний свет — как звезду Люцифера.