На море-океане, на острове Буяне,
На полой поляне светит месяц ясный на осинов пень.
Около того пня ходит волк зубатый,
У него на зубах весь скот рогатый.
Месяц-месяц, золотые рожки, притупи ножи,
Расплавь пули, измочаль дубины,
Напусти страху на зверя и на человека,
Чтобы они волка серого не брали
И шкуры серой бы с него не драли.
Жил дружок Фома — жалкий выродок,
Сын троих отцов да пяти сирен;
Бледной поросли — светлым образом,
А под куполом — грязным пугалом.
Выйди, милая, под его окно
В клятом саване прокаженного.
Прозвени Фоме колокольчиком,
Угости Фому спелым яблочком.
По болоту лица — два болотных огня
В глазах — благая весть, ряской пока я сыт.
А Купалова песнь — до осинова пня…
Шел за хутором, ночка темная,
В белой простыни, глаза выколол.
Весь с вопросами, соком клюквенным
Губы выпачкал, волком песню выл.
Сколько Фомку не грей, а душа не легла.
В шкуре волка теплей, чем в тулупе козла.
А Купалова песнь довела-довела…
Псами хаянный, псами порванный,
Смолой политый, в перья вывалян,
Сыпал искрами, разносил собой
В очаге огонь воплем пламенным.
По болоту лица — два болотных огня
В глазах — благая весть, ряской пока я сыт.
А Купалова песнь — до осинова пня…
