К девчушке три пьяные лба приставали.
Все делали вид — будто не замечали.
Прикидывал каждый: «Пойду на рожон,
А вдруг между делом порежут ножом?!»
И трое, увидев, что струсили люди,
Наглее хватали девчушку за груди,
В лицо перегаром хрипели: «Куда ты!»
«Все будет «О кей», — ухмылялся кудлатый.
«В обиде не будешь. Пятак на кармане.
Поедем, Дуреха, гульнем в ресторане!»
И вдруг из толпы вышел этот прохожий,
Совсем на героя пацан непохожий.
Назвал их по имени: «Хулиганье!
Отстаньте! Не троньте, ханыги, ее!»
Врасплох, как испуг, он всегда непривычен —
Их щупальца враз отпустили добычу.
Она убежала, а трое ожили
И парня смертельным кольцом окружили.
«Ты что ж, самый смелый?, — хихикал блондин, —
Пойдем побазарим один на один!»
А парень был зелен и слаб, и смешон,
Но парень не струсил и с ними пошел.
Он думал за правду поцапаться с ним,
Он думал и вправду — один на один!
Но в волчьих законах он был неподкован.
И насмерть бандитами был измордован.
В холодных носилках холодное тело.
Глядела на тело толпа обалдело.
Шептали мужчины, что рядышком были:
«Какая жестокость. Парнишку убили…»
Примчались эксперты за вечной уликой,
Толпой расходилась она многоликой.
Как совесть кричащая чья-то в бреду —
Парнишкина кровь на холодном снегу…
