В голове моей заноза,
Я сказал бы даже шиза,
И печаль неясной тенью
На чело моё легла.
Лишь один вопрос волнует:
Кто придумал телевизор,
А точней, какая сволочь
Нам его изобрела.
Вот сижу я, чисто зомби
У проклятого экрана.
Если я лишусь хоть на день
Фильмов или новостей,
У меня начнутся ломки
Хуже чем у наркомана.
Дайте дозы: хоть рекламы, хоть погоды, хоть хоккей!
Я сижу, смотрю и плачу,
Вижу лица дорогие:
Бэтмен, Дракула, Киркоров,
Штирлиц, Путин, «Мимино»,
Нам, гагарам, не по кайфу развлечения другие,
Нам и эти не по кайфу, но другого не дано.
Телевизор ежедневно объясняет мне, как лоху,
Что всему дана оценка, что вопрос уже решён,
Что, к примеру, экстремизм — это, однозначно, плохо,
А, к примеру, Пугачёва — однозначно, хорошо!
А на дворе — мороз, а на дворе — жара,
А я сижу, как пень, у телевизора,
Смотрю такую дрянь, люблю такую шваль…
А я-то думал, я умнее… Очень жаль…
А мне бы жизнью наслаждаться, побродить по лесу мне бы.
Человек рожден для счастья, для гармонии рожден.
Верю милый Дядя Ваня мы узрим в алмазах небо.
Черта с два! Взамен алмазов — плоский Сони-Тринитрон
Прав был пьяный Заратустра: Умер Бог от инфлюэнцы.
Новый пастырь – телевизор, он спасёт электорат,
Чтобы, блин, не забывали, кто вас кормит, иждивенцев,
Чтобы, блин, не возмущались по дороге в райский сад.
Ой-е-е…
Мне плеснут каких-то фильмов, словно отрубей в корыто,
Комбикорм из сериалов, поп-кумиров и ток-шов,
Я сожру, блаженно хрюкнув, а мне напомнят деловито,
Что экстремизм — это плохо, Пугачёва — хорошо
Ой-е-е…
Ой рятуйте люди добры, ой спасайте, ой на помощь!
Но вот эти новости зачем мне? – не обманут, так соврут!
Если по одной программе скажут: Дыня — это овощ, —
То другой канал ответит: Врёте, дыня — это фрукт!
А у людей июль, а у людей февраль,
У них чего-то нет, и им чего-то жаль.
Они увлечены прекрасною игрой,
Ну а моя судьба – диван и гемморой.
Я боюсь из дома выйти, в новостях опять сказали:
Там аварии и взрывы, там кругом война идёт,
Бродят киллеры шальные с сумасшедшими глазами,
Злой чечен ползёт на берег, добрый мент добычу ждёт.
Ой-е-е…
И не производит мыслей возмущенное сознанье,
По экрану кровь струится, тетки ходят нагишом.
Я сижу в углу дивана и твержу, как заклинанье:
Экстремизм — это плохо, Пугачёва — хорошо.
Дни идут, экран мерцает, потихоньку крыша едет,
В кинескоп ему кричу я: Чтоб ты треснул, что б ты сдох.
Он в ответ мне спел глумливо: Хочешь, я убью соседей?
А потом сказал: В Поволжье от нуля до минус трёх.
Ой-е-е…
А когда на той неделе, эти фидеры сгорели,
Я очнулся, оглянулся, вижу комнату свою,
Вижу новые обои, вижу — дети повзрослели…
И супруга мне сказала: С возвращением в семью!
Ой-е-е…