В синем зимнем Абакане
Над гостиницей метели,
Хлеб над водкою в стакане,
Грется ветер лезет в щели.
Гиблый край с дырявым небом
Он же здесь ни разу не был,
Как он мог это увидеть?
Рты в собачьем окрике?
Как в московском дворике,
Слышал каждый слог?
Как сквозь общее «Ура!»
Слышал вздохи опера?
А вполне бы мог.
Он слова уже не путал
И тем более не прятал,
Когда нас осенним утром
Принимали в октябрята.
Мне б услышать, что он порет
Той счастливою порою,
Я бы с ним не стал и спорить,
А теперь сижу и вою
В кухне ли, в трассе ли
Квасят, как и квасили,
Да не за упокой
Тех, кто пел и знал зачем,
Кто в сугробе тающем
На парижском кладбище
Мокнет как чужой.
Ядовитыми полями
Вдоль дороги до идеи
Виселицы фонарями,
Щит прибит о перестройке
К полусгнившему бараку,
И оттаяли помойки
В помощь выжившим собакам.
Облаком ли, «Гамлетом»
Кто откроет дали нам,
Ирода ли Сталина
Нас придавит груз?
Кто душой ли оком ли
Разглядит порока лик,
Деспота пророка ли
Нам пошлет Иисус??!
А пока в Хакасии
Квасят, как и квасили,
В кухне ли, в трассе ли
Да не за упокой…
