Я шел мимо прилавков государственного магазина,
Кассовый аппарат выплевывал чеки за моим плечом,
И я видел множество лиц, честных, богатых и чистых,
Пока шел обмен товарами и текла лавина денег.
А женщина, раскрасневшаяся от волнения,
Незаметно схватила с полки банку тушенки
И положила ее в свой бумажный пакет.
Ее лицо побелело от страха, что ее действия заметят,
Поэтому она закрыла глаза, чтобы ее совесть
Ничего не видела и не укоряла ее.
Женщина плакала:
"Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Пусть он только не смотрит на меня сегодня.
Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Пусть он только не смотрит на меня сегодня."
Потом она направилась к выходу, крепко прижимая к себе сумку,
По лбу ее стекал пот, а сердце колотилось в груди,
Когда на ее плечо легла рука охранника.
Ее уводили перепуганной и удивленной,
Ее резко оглохшие уши не слышали визга касс на прилавках,
Когда ее сопровождающий мягко спросил, как ее зовут,
А в это время толпа честных людей бросилась помогать усталой старой леди,
Которая упала в обморок на закружившийся под ней деревянный пол.
И та леди кричала:
"Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Конечно же, он посмотрит на меня сегодня.
Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Бог знает, я не грешна,
Конечно же, он посмотрит на меня сегодня."